В.Пелевин "Generation П" Антирусский заговор, безусловно, существует...

Р.Хайнлайн "Чужак в стране чужой" Секретность — мать тирании.

В двух словах

Когда-то эта книга казалась смешной антиутопией. Все смеялись. Сегодня уже никто не смеется.

Так или иначе - в последнее время цитаты из книги "Москва 2042" обрели пронзительную точность. Поэтому мы собрали их вместе - чтобы удобнее искать было. Пользуйтесь на здоровье.

Читайте и помните слова Оскара Уайльда о том, что жизнь имитирует искусство.

А теперь - цитаты

Вперед в будущее - на 60 лет

―Поедем посмотрим, что там ваши коммунисты навыдумывали за шестьдесят лет.
―А ты любишь коммунистов? - спросил я насмешливо.
―Ну а как же! - закричал черт. - Как же их не любить? Они ведь тоже вроде чертей, всегда что-нибудь веселое придумают.

―И тут на трибуну вышла заплаканная Лешкина невеста и сказала, что, как ей ни трудно, она должна заявить товарищу Букашеву отвод, потому что он - человек с двойным дном: на публике говорит одно, а в частных разговорах другое. Например, в разговоре с ней он назвал Ленина Вовка-морковка.

―А теперь, - объявила дикторша сладким голосом, - в исполнении народной артистки Советского Союза... прозвучит украинская народная песня...
―"Гандзя-рыбка"! - сказал я вслух и как в воду глядел.

―А вот как раз пример очень неудачный, - возразил я. - У гусей как раз устроено не совсем так. У них сначала один ведет стадо, потом другой, у них есть такая гусиная демократия.
―Дерьмократия! - рявкнул Симыч. - В демократии ничего хорошего нет. Если случается пожар, тогда все демократы и все плюралисты ищут того одного, который их выведет. Эти хваленые демократии уже давно разлагаются, гибнут, погрязли в роскошной жизни и порнографии. А нашему народу это не личит. Наш народ всегда выдвигает из своей среды одного того, который знает, куда идти.
―Я тогда первый раз заподозрил, что под этим одним он имеет в виду себя.

―Когда Симыч стал знаменитым, его сразу признали все поголовно. Говорить о нем можно было только в самых возвышенных тонах, не допуская ни малейшей критики.

―А ты что же лоб не крестишь? - покосилась на меня Жанета. - Воинствующий безбожник?
―Да нет, - сказал я. - Не воинствующий, а легкомысленный.

―Симыч гуляет с блокнотом, а жена и теща тихо ходят за ним. Когда он швыряет очередной листок, они подхватывают его, тут же читают, и Жанета немедленно оценивает написанное по однобалльной системе. "Гениально!" - говорит она шепотом, чтобы не помешать Симычу.

―Видите ли, - сказал, подумав, Симыч. Если я скажу, что лучший в мире писатель - я, это будет нескромно. А если скажу, что не я, это будет неправда.

―Ну так вот. Я царем быть не хочу. Я еще не все свои художественные задачи выполнил. Но иногда исторические обстоятельства складываются так, что человек вынужден взять на себя миссию, которую ему Господь предназначает. Если другого такого человека не находится в мире, то он должен это взять на себя.
―Если бы вам выпала такая миссия, вы бы не отказались?
―Я бы отказался, если бы был хотя бы один человек, которому можно было б доверить. Но никого вокруг нет. Вокруг все одна мелочь. И только поэтому, если Господь восхочет написать страницу истории этой рукой, - Симыч поднял вверх руку с вилкой, - тогда что ж...

Москва, встречающая делегация и Гениалиссимус

―Данке шен, - сказал я и хотел сразу раскупорить полученное, но увидел, что внизу появилась новая группа военных: трое мужчин и две женщины. Они были тоже в коротких штанах и юбках, но лучшего качества, чем те, первые. И все, кроме одного, в кепках.

―Тут же Коммуний Иванович представил мне других членов делегации, которых имена и должности я располагаю в порядке представления:
―1. Сиромахин Дзержин Гаврилович, генерал-майор БЕЗО, первый заместитель Главкомписа по БЕЗО, Второй член Юбилейного Пятиугольника.
―2. Коровяк Пропаганда Парамоновна, генерал-майор политической службы, первый заместитель Главкомписа по политическому воспитанию и пропаганде. Третий член Юбилейного Пятиугольника.
―3. Отец Звездоний, генерал-майор религиозной службы, первый заместитель Главкомписа по духовному окормлению, Четвертый член Юбилейного Пятиугольника.
―4. Полякова Искрина Романовна, капитан литературной службы, Пятый член и секретарь Юбилейного Пятиугольника.

―Все другие тоже остановились и тоже стали, повторяя те же движения, бормотать: - "Слава Гениалиссимусу, слава Гениалиссимусу".

―Я смотрел на них с удивлением и даже с некоторой опаской. Мне показалось, что все они, может быть, от жары слегка тронулись.
―Виталий Никитич, услышал я озабоченный шепот. Вам тоже следует перезвездиться.

―Надеюсь, вы поняли, - сказал он, - что Гениалиссимус - наш любимый, дорогой и единственный вождь.
―Да-да, - сказал я. - Я догадываюсь. Только я не очень понимаю, что означает это слово "Гениалиссимус". - Что это, имя, фамилия, звание или должность?

―Это все вместе, - сказал Смерчев. - Видите ли, у нас, комунян, у всех были имена, данные нам при рождении, а потом мы их заменили на те, которые получили во время звездения, то есть звездные имена. Эти имена отражают направление основной деятельности каждого человека. А имя Гениалиссимус возникло совершенно естественно. Дело в том, что Гениалиссимус является одновременно Генеральным секретарем нашей партии, имеет воинское звание Генералиссимус и, кроме того, отличается от других людей всесторонней такой гениальностью.
―Учитывая все эти его звания и особенности, люди называли его "наш гениальный генеральный секретарь и генералиссимус". Но, как известно, кроме прочих достоинств, наш вождь отличается еще исключительной скромностью. И он много раз просил нас всех называть его как-нибудь попроще, покороче и поскромнее. Ну и в конце концов привилось такое в от простое и естественное имя - Гениалиссимус.